30 лет и один день.

Наутро второго дня в Реймсе мы собирались посетить дегустационный зал, потом погулять по городу, пока из организма выветрятся промилли шампанского, чтобы с чистой совестью возвращаться домой. Дорога домой была не слишком далёкой, около 500 км. На одну заправку. Планы нарушило то, что переднее левое колесо стояло на ободе. Можно было бы, конечно, обвинять коварных французов, которые мстительно прокалывают колёса машинам с немецкими номерами, если бы рыльце не было в пушку. Пушок образовался позавчера, когда на городской улице, метрах в 300 от гостиницы, сразу за подъёмом в гору внезапно возник непредвиденный бордюр, сантиметров 5-6, на котором машину основательно тряхнуло. Этим колесом я его, похоже, и задел. Никакого функционального назначения этот бордюр не нёс абсолютно. Некий загадочный квадрат между полосой машин и трамваем. Может быть когда-то в будущем на нём планировалось поставить павильон для пассажиров трамвая, но внешне ничто на это не указывало. Как и на этот грёбанный квадрат. Никакой политической направленности конкретно против нас этот квадрат тоже, безусловно, не нёс, равно угрожая всем машинам, в том числе и французским.
До гостиницы мы тогда доехали вполне благополучно, даже перепарковались потом позже поближе, когда освободилось место прямо под окнами и я предвзято осмотрел машинину мордочку на предмет того, чем это мы так подпрыгнули. Ничего непривычного обнаружено не было. А за сутки, видимо, колесо сдало свои позиции. Слава Богу, что мы в этот момент не оказались на автобане. Поиски мастерской, замена камеры, привели к тому, что часовая стрелка перевалила заполдень и мероприятие с дегустацией из планов было вычеркнуто жирной чертой. От отпуска оставалось только 5 часов дороги домой. После выезда во Франции на платный автобан наступила тоска ритмичного мелькания деревьев на обочине полупустой трассы, клонящая в сон. Я решил съехать на заправке, чтобы взять в автомате стаканчик кофе с собой в дорогу. Автоматы часто делают вполне приличный эспрессо, который можно растянуть в машине километров на 80, после чего желание спать пропадает на 200-300 км. Но я не один был. Мы с Ирой, как раз и поехали в это романтическое путешествие, чтобы отметить 30-летнюю годовщину совместной жизни. Жемчужная, кажется. Заправка оказалась не минимальной, а "расширенной", то есть, не скромный прилавок с тремя чёрствыми круассанами, а Макдональдс, ресторанчик с выбором различных "вторых", кондитерская, магазинчик...
-Ты что хочешь?
-Я кофе себе в автомате возьму. В машину. Ты бери, что хочешь.
-Я ничего не хочу. Давай тебе вот такое пирожное возьмём с яблоками, хочешь?
-Нет. Я кофе хочу.
-А шоколадное?
-Нет, я кофе...
-Давай тогда тебе с яблоками, а мне шоколадное.
-Хорошо, бери.
Официанты в таких случаях говорят "Прекрасный выбор!". Накануне в ресторанчике на пешеходке Реймса в очередной раз услышал эту дежурную фразу, которая всё равно всегда почему-то льстит. В некоторых французских городах мне нравится разговаривать по-английски. Собеседникам там, обычно, известны те же 9-10 английских слов, которые я использую для выражения всей гаммы туристических потребностей, эмоций и сентенций. Иногда их запас оказывается больше на пару слов, иногда мой, но никто, при этом, не уверен, что слова эти, разнящиеся, действительно английские. Там речь зашла о заказе вина. Я был непритязателен. Требовалось красное, французское, самое сладкое из тех, что есть.
-Сладкие у нас только белые...
-Тогда самое сладкое из красных.
-Есть два. Бордо и Монбусквель (кажется...)
-Вы что советуете?
-Ну... Бордо это (большой палец вверх, во время гладиаторских боёв означал дарование жизни поверженному гладиатору), а Монбусквель (характерное выражение лица, соответствующее "Ну нет, пить, конечно, можно, но на вкус...)
-Нам Бордо.
Пусть те гурманы из франконеговорящих, которые пожелают бросить в меня камень, сами попробуют произнести "Монбусквель" с первого раза! Вот тут и включается "Play" в стандартной фразе:
-Прекрасный выбор, мсье!
-Нам двести пятьдесят, пожалуйста.
Глаза у официанта начинают увеличиваться и постепенно занимают пол лица каждый.
Жест рукой на меня и супругу:
-Вам на двоих?!?
Понимаю, что ляпнул чего-то не то. Вспоминаю, как там, в меню, было написано и тут же исправляюсь:
-Ну то есть двадцать пять. Я в граммах Вам просто пересчитал, чтобы легче было.
Через четверть часа последние капли из этих "двадцати пяти" распределились между бокалами. Официант опять подошёл.
-А теперь, пожалуйста, тоже двадцать пять, тоже красного, тоже французского, только не Бордо, а вот того, другого...
-Прекрасный выбор,мсье!
Никакой разницы между обоими прекрасными выборами мсье, взращённый на портвейне 13, не ощутил.
Возвращаюсь из вечернего Реймса на полуденный автобан. В результате прекрасного выбора у меня на подносе оказываются две тарелки с пирожными, рядом с ними из автомата, только столовского, а не обычно-привычного, возникают две чашки кофе. Чашки одинаковые. Одно, капучино, Ира взяла себе. Я, поначалу, налил эспрессо. Его оказалось так мало, что оно лишь слегка испачкало дно и стенки чашки. Добавил к нему ещё двойной эспрессо - всё равно на дне огромной чашки плескалась жалкая чёрная лужица, вызывающая сомнение в способности разогнать сонную негу.
-Ой, я не заметила десерты! Я возьму себе, а ты съешь моё пирожное!
-Хорошо.

Прекрасный выбор, мадам. Стою в очереди в кассу. Соизмеряю количество тройного этого эспресса с объёмом содержимого двух тарелок с пирожными и понимаю, что вожделенный кофеин растворится бесследно в бисквитном буйстве.
-Возьми тогда мне минералки, хотя бы ещё.
Так на моём подносе оказывается бутылка минералки, поставленная частично на салфетку. И, пока я балансирую, пытаясь удержать её в вертикальном положении Ира уходит занимать столик. Столики свободны почти все, но женщинам свойственно искать какой-то особенный столик, который должен находиться где-то именно там, где должен, иначе "целый день будет испорчен".
Несколько секунд балансировать мне удаётся, после чего бутылка падает на мою чашку с кофе и они обе укладываются рядышком на бок, а кофе частично оказывается на подносе, а преимущественно на мне. Горячий. Крепкий. Чего это мне раньше казалось, что его так мало? Так мало не может быть так горячо! Ставлю поднос на салазки около кассы, место мне любезно оставляют стоящие впереди, беру в кассе пару салфеток и начинаю оттирать пространство вокруг себя от кофе-эспрессо. Какая удача, что без сахара и молока! Тут же появляется девушка с тряпкой, которая даёт понять, что мне ничего не нужно вытирать, это её работа, которая ей только в радость, никаких проблем.
Когда подходит очередь в кассу, показываю на лужицу на подносе. Интонация ослика Иа "Может быть кому-то этот шнурок был очень дорог...":
-Тут был тройной Эспрессо, а ещё один двойной я себе сейчас опять там наберу.
Доношу и устанавливаю поднос на выбранный Ирой правильный столик и, возвратившись к автомату, набираю себе новую чашку двойного эспрессо. В моём распоряжении оказывается пустая чашка из-под бывшего тройного, из которой я пью минералку, потому что идти ещё и за стаканом уже влом. Пирожные оказываются вполне аппетитными и достаточно быстро исчезают во мне, в бурлящей компании минералки. Теперь всё. Порция кофеина и домой!
Ща! Рядом с моей чашкой ещё одна пустая от капучино, а мою вожделенную порцию двойного эспрессо допивает супруга с невинной наивностью:
-Ты чего так смотришь? Ты же уже попил? Я немножко. Только два глотка. Допила...
Я чувствую, что уже взбодрился. Километров на 100 безо всякого кофе. Когда бодрость заканчивается, заруливаю на маленькую стоянку, категорично заявляя:
-Я за кофе. На две минуты. Ты сидишь в машине!