02.02.2006
Я уже был раньше на концерте Аркадия Шильклопера, сейчас посмотрел поди два года тому. Тогда мне показалось, что это верх пилотажа, там небо кончается, дальше уже космос. Он тогда на альпийском горне джазовые импровизации делал слегонца так скрестив руки на груди - там всё равно никаких дырок нет - только труба трёхметровая. Всё только за счёт губ и дыхания. А тут они собрались полным Moskow Art Trio и на фоне М.Альперина Аркадий выглядел достаточно одарённым музыкантом, игравшим с самим Альпериным! То, что тот вытворял с ф-но было уже даже не игрой на инструменте, а игрой с инструментом, свободной и непринуждённой. Классическая гармония им не то, чтобы игнорировалась, она сидела в каждом аккорде где-то глубоко внутри и даже одновременно не одна, а по две-три в каждом, но всё развитие темы шло по оригинальной, одному ему свойственной логике, но Логике и ритм стоял на страже стойким оловянным солдатиком, даже когда выдерживались двухтрёхтактовые паузы или Аркадий импровизировал в, казалось бы, абсолютно аритмичном стиле. После импровизации, не глядя друг на друга, они одновременно хватали набросанный прежде лёгкими штрихами ритм и продолжали просто и естественно, как будто у каждого в голове было по метроному с радиосинхронизацией. Впрочем собственно импровизаций для джазового концерта было немного, чувствовалась чёткая отрепитированность и слаженность, а те вещи, которые попали на диск, приобретённый мной после концерта, были 1:1 те же, что и на концерте, без малейших отклонений, насколько я могу судить. Как и два года назад ходили с Иосифом. За ним интереснее наблюдать было иногда, чем смотреть на сцену. Он сидел, схватившись обоими руками за голову и после каждого номера или просто завершения темы шептал "Я убит, Сашка, я просто раздавлен, так невозможно играть - это просто фантастика!!!" После концерта это прозвучало более завершённо "Такое ощущение, что мне на голову упала картина Кандинского!" Я предложил ему для полноты ощущений "Крёстный ход" Репина, самоё тяжёлое из известных мне полотен, но Кандинский стилистически был безусловно более уместен. Сам концерт проходил в интернациональном культурном центре при "Каритасе" - евангелическое объединение. То есть размерами с неплохой сельский клуб, человек на 300. Поначалу, как это, видимо, принято для элитарных концертов в зале стояло ещё с десяток столиков, за которыми скучающие счастливчики, пришедшие заранее, потягивали пивцо. К началу концерта часть этих столиков составили стопкой в углу, чтобы освободить место для стоящих, на остальных сидели как на стульях. Причём коренных немцев было, пожалуй, даже больше, чем соотечественников. До начала концерта Иосиф умилил ещё одной фразой. Ситуация: перед началом концерта, его знакомая (имя которой он тщётно вспоминал весь концерт) предложила ему познакомиться с Барбарой, певицей, которая ищет аккомпаниатора, поскольку готовит программу для какого-то вечера и, если он не возражает... Он, конечно же не возражал, тем более, что эта Барбара сидела сразу же за нами. В процессе диалога выяснилось, что сама Барбара играет ещё на гитаре, скрипке, немного на ф-но, но в основном поёт и хотела-бы сделать программу из польских, украинских и русских песен, сможет ли он саккомпанировать. Сможет, конечно сможет, мы такую великолепную программу сделаем! Следующую фразу стоит процитировать: " Конечно давайте сделаем, обязательно! Я же тоже пою, потом у меня ещё есть певица одна, какая великолепная певица! Сань, это ты мне на ногу наступил. Так она тоже и польские и русские ...". Если последовательно проводить параллель между молчанием и золотом, то Иосиф ведёт себя иногда просто по-гусарски расточительно.
После концерта мы купили разные диски группы с обещанием взаимно откопировать и обменяться. Когда я вечером после концерта прослушивал свой диск, проходящий мимо Тёма грустно так заметил "И ты ещё утверждаешь, что рэп не музыка..." В полночь раздался звонок "Сашка, я потрясён, я не могу заснуть, послушай одно место, тебе слышно?" "Иосиф, место наверняка класное, ты мне его откопируешь, я обязательно послушаю, но мне ж на работу с утра" "А сколько сейчас? А, ну всё, жалко, пока..."
Я потерял часы. Нельзя сказать, чтобы я их сильно любил. Вероятно я любил их даже не столь сильно, сколь они того были достойны. Это были минские "Электроника", не сильно дорогие уже на момент покупки, лет 20 назад. Столько обид, сколько они претерпели от меня, не перенесла бы ни одна швейцарская неженка. Несколько раз, забывая снять, я погружал их в воды Чёрного, Азовского и Каспийского морей, после чего они потели изнутри, слепли, но после открывания и просушки опять радостно шли, великодушно прощая мою забывчивость. Камни крымских и кавказских гор, стены дверных проёмов, в которые я не вписывался по нетрезвости оставили на них неизгладимые царапины и трещины. Но они шли. По приезде в Германию я решил их заменить на нечто импортное. Первое же импортное умерло сразу после истечения срока гарантии (тогда ещё был месяц). Я тогда сразу купил более дорогое, которое проработало чуть дольше срока гарантии и закрыло глаза. Я понял, что нет смысла связываться с дорогими вещами и купил дешёвую альтернативу за пару марок. Гарантии у неё не было. Через три дня она попросила жрать. Я поменял батарейку. Через неделю опять поменял. Через месяц я растоптал поганого Тамагочи, сожравшего батареек на три своих стоимости, достал из тёмного подвала свою "Электронику". Часы шли. Через пару лет они напомнили мне о том, что батарейка на исходе и Ира уговорила меня заменить их стрелочными, которые по рекламным ценам выбросили в магазине. Стрелочные выдержали совместную со мной жизнь два дня. На третий, я забивал гвоздь, держа молоток, естественно, в правой руке, но стрелки в часах, находящихся на левой, всё равно опали как осенние листья. Возможно часы потом и продолжали идти с поразительной точностью, обещанной в паспорте, но это уже было незаметно. Я купил батарейку для своей старой "Электроники" (первую и последнюю в Германии), достал из тёмного подвала и продолжал наслаждаться видом утекающего времени сквозь трещины и царапины её стекла, пообещав себе больше не экспериментировать с заграничными хронометрами. Единственное невечное были ремешки. Они истирались каждые год-полтора, а один раз истирание очередного совпало с дефицитом ремешков по всему городу и я почти две недели протаскал часы в кармане, зато потом накупил сразу десяток "про запас". Обычно я устанавливал часы на пару минут вперёд, чтобы знать заранее о наступлении положенного времени. Одна из форм самообмана. Когда часы раскусили эту мою уловку (лет 8-9 назад) они стали услужливо спешить по своей инициативе и несколько раз спасали меня тем, что поезда, уже ушедшие по рассчётам, дожидались меня, потому что часы шли уже на 3-4 минуты вперёд. В этот раз я не успел вовремя сменить им обветшавший ремешок и к вечеру дня, полного перемещений по совершенно различным улицам и магазинам я не обнаружил их на руке. Искать где они упали было абсолютно бесполезно. В принципе часы окружают меня повсюду угол монитора, телевизор, электронный термометр..., но иногда приятно иметь время под рукой (на руке).
Мы с Ирой были в "Реале" здоровенный такой магазин широкой направленности от продуктов до автозапчастей. Ира обходит его всегда по некоторому непостижимому для меня плану, схожему с броуновским движением. Вначале по неопытности я принимал участие в этих перемещениях, но со временем понял, что все мои участливые комментарии и советы изначально ошибочны, в ценах я просто не ориентируюсь, а в качестве продуктов патологически заблуждаюсь, не говоря о содержании в конкретных товарах всяких вредных веществ. Через некоторое время меня стало утомлять молчаливое лавирование неповоротливой коляской в узких отделах с постоянным переключением скоростей и направлений. Вероятно это у неё подсознательная месть за навязанное мною ей однажды посещение московского митинского радиотолчка, где было столько всего и такого дешевого, а она каждые три часа хотела то кушать, то домой. Сейчас моё посещение крупных магазинов сводится к тому, что я скорбно и глубокомысленно качу по широкому проходу коляску, а Ира выныривает из боковых отделов и постепенно закидывает её то справа, то слева, различными пакетами. Не знаю как у неё получается, но часто она делает это одновременно с обоих сторон. Вероятно секрет в том, что наша семья не оригинальна. Иногда впереди и сзади меня медленно движутся другие мужики с колясками, закидываемыми мелькающими отовсюду женщинами. Некоторые читают газеты или смотрят футбол по карманным телевизорам. Естественно женщины могут и ошибаться колясками или мужиками, кто ж обращает внимание на такие мелочи. Крольчихи, например, любых крольчат кормят, а не только своих. Чем люди хуже? Движусь я обычно к отделу с чем-нибудь электрическим или электронным, чтобы там возникла Мечта. Не для того, чтобы её купить, а чтобы иметь некоторое время как Мечту, пока она не подешевеет или не станет ещё лучше. В этот раз я детально рассматривал боковую полку с часами. Ира выгрузила в корзинку полный кузов чего-то съедобного. "Нашёл что-нибудь?" Нет, говорю, просто надоело, постоянно искать что-нибудь, чтобы посмотреть время. "А, это-говорит,- надо в центре смотреть" Я, правда, там отдела с часами не замечал, но спорить с Ирой о расположении отделов в магазине, всё равно что с Римским Папой о тонкостях литургии. Я делаю неторопливо ещё два полных круга по необъятному пространству магазина, корзинка приобретает необходимую заполненность, после чего мы оба оказываемся в центре. "Вон, говорит Ира, ты хотел часы, вон, смотри!" Посреди зала висят огромные, в полтора меня ростом, часы. "И как ты себе это представляешь? Я буду их таскать с собой на работу или каждый раз приезжать сюда смотреть который час?". Нет никакой проблемы купить новые (или периодически покупать новые, если уж они здесь такие дохлые), но меня не покидает чувство, что часы, перенесшие от меня столько неприятностей не могли вот так просто исчезнуть из-за какого-то ремешка.