20.08.2004
Вернулся из отпуска, сортирую фотографии, вне хронологии поначалу о наболевшем. Запускаем приборы, "о которых так долго твердили" в серию. Там на главной плате, для случая 24 V питающего напряжения, небольшой такой аппендикс должен вставляться, размером со спичечный коробок. Результатами того какой он будет все были недовольны, а ответственность за заказ платы для него предполагалась на Хольгерте, поэтому он всё тянул, в надежде на то, что кого-нибудь вдруг осенит, а оно не осеняло и внезапно настала неделя сдачи (заказ плат реально исполняют за 2-3 недели). Поэтому мне было торжественно препоручено кустарно сварганить 18 плат в лаборатории. Кустарно, конечно, не в советском смысле: в лаборатории есть для этого всё, что на Родине и не снилось, но ручная работа бросается в глаза свеженачищенным медным блеском, обещающим вскоре почернеть, а потом позеленеть. Особенно похабно это смотрелось на сверкающей зелёной пластине промышленного изготовления. Тут меня осенило, что однажды на участке окраски я видел точно такой-же зелёный лак в баллончике, так что не покрасить просто взападло. На покраске сидел только новый парнишка Марк и совместные поиски зелёного лака не увенчались. В нашем распоряжении оказался только баллончик жёлтого, непрозрачного и, ничтоже сумняшеся, я выбрал наименьшее эстетическое зло. Не так уж и плохо, в конце концов жёлтое на зелёном, пёстренько так и мило. После первого раза покраски оставались ещё некоторые тёмные прозрачности. Я ему говорю, пусть посохнут пока, я через полчаса зайду, докрашу. В отделе говорю Хольгерту, всё, мол, в порядке, распаял, проверил, сейчас лакируются и занимаюсь своими другими делами - он своими. Через некоторое время заходит женщина из отдела поставок и про между прочим сообщает, что завтра у нас срок отсылки этих коробков. Всё нормально, говорит Хольгер, Алекс уже сделал, сейчас упакуем. Ни хрена мы не упакуем, осторожно возражаю я, они 24 часа сохнуть должны, а их стоит ещё раз покрыть. Хольгер снисходительно так говорит, не-е-е, они через 15 минут уже сухие будут. Может, говорю и будут, но на баллончике ясно немецким языком написано 24 часа, а 15 минут только между слоями. Тут Хольгер начинает подозревать недоброе, склоняет голову буром впёрёд и щимится на участок лакировки. Я и поставщица семеним сзади. На участке он не сразу обнаруживает мои платы, растыканные по куску картона. Марк, добрая душа, уже покрыл их повторно лаком и, возможно, неоднократно, потому что выглядят мои детища как цеплята-близнецы без единого тёмного пятнышка. Немая сцена: платы сияют солнечным светом, мы с Марком гордостью, поставщица прикрывается журналом и трясётся мелким бесом, а Хольгер начинает меняться в лице и переводя взгляд с его лица на платы я замечаю, что не такие уж они и жёлтые. Их же, шепчет, нужно было прозрачным лаком покрывать, который разрешён по нормам, а это обычная эмаль. Ты, говорю, мне вообще их ничем крыть не поручал, я это исключительно из любви к прекрасному сделал, или тебе цвет не люб? Ты не знаешь, стонет Хольгер, по нормам мы имеем право крыть платы только прозрачным лаком, у которого оговорены все изоляционные параметры. Дык, вяну я,может покроем поверх ещё и прозрачным? Не-е-е, Хольгер полон отчаяния, я звоню сейчас, попрошу перенести сроки до понедельника, а это всё нужно делать заново. Ща, говорю, если тебе глубоко чужда моя эстетическая концепция я их сейчас помою и крой их потом хоть глянцем, хоть матом. Никогда, рыдает Хольгер, никогда этот лак уже не отмоется. Он достаёт из шкафа растворитель, мочит бумажку, проводит по плате - обоим хоть бы что. Мой жизненный опыт утверждает, что всё, что воняет ацетоном, должно им отмываться, эта краска воняла сильно, а что там по нормам считается растворителем, вопрос спорный.
На моё счастье, Саша с участка проверки месяц назад купил домой банку ацетона, но всё забывал унести. Словом стою я в лаборатории у раскрытого окна, купаю кисточкой своих злополучных цыплят - нормально отмываются, почти бесследно, спиной чувствую, что весь участок с меня угорает, заходит Хольгер, видит, что переделывать не надо, в сроки укладываемся (прозрачный лак действительно сохнет 15 минут), слегка теплеет и пробует сказать мне что-нибудь доброе. Ты, не отмывай все сразу, мы завтра только 10 отсылаем, остальные потом, как-нибудь. Я ему, по возможности назидательно выдаю: знаешь, история учит, что всех великих художников современники не понимали. Так, ляпнул и ляпнул с носом в ацетоне, а он как-то задумался и вышел. И только сегодня (платы покрыли нужным лаком, отослали, напряжёнка спала), не обижайся, говорит, Алекс, лично мне жёлтый цвет импонирует я бы и ту зелёную тоже перекрасил, но у них же если потом чего не заработает, они всё будут на ненорматированный лак валить. По-моему прикалывается.